Абраксас, гала, гала, це, це.
- Что ты молчишь? Ты хоть притормаживай мой поток, а то ты сидишь задумавшись, даже не понимаю, слушаешь ли вообще...
- Щас скажу честно. Мне стыдно в твоем присутствии высказываться. Ума, мыслей не хватает, я чувствую. Так что я слежу за потоком, мне интересно, продолжай.
- Эй,тчо за ерунда, если ты в 16 лет такая умная, что дальше будет? - вот вспомнила наконец слово в слово этот диалог.
- Я не умная, но я думаю.
Изучать действительность отстраненно, время от времени тихо удивляясь тому, чего в моей части мира не бывает, меня научил дедушка. Говорить меня научили Пушкин и братья Гримм. Они же подарили грамотность. Потом все это подшлифовали Лоренц, Хэрриот и Даррелл. Есть лезть вглубь - вообще-то во всем виноват мой рост. С высоты опр. роста, по-моему, легче оторваться взглядом и мыслью от конкретной сценки, разглядывать ее с некоторого расстояния. Хотя черт его знает. Это же помогает разбить лоб о дверь, лишний раз задумавшись. Даже шрам остался.
Одновременно я абсолютно лишена оригинальных мыслей и - шире - оригинального ума вообще, вот так-то. Поэтому и затыкаюсь в компании реально талантливых, творческих, стоящих людей. У кого-то комплекс торчащих ушей, у кого-то - кривых ног, у кого-то - неполноценности вообще, у меня - своего типа мышления. Хоть убейся, эти рамки не уберешь, они - несущие стены для постройки сознания. Люди с моей планеты - аналитики, собери нас всех. обрабатывальщиков, на одном участке - будем слоняться и разглядывать, разглядывать и слоняться. Даже когда что и выжмем из себя наружу - выжимкой и останется, главная часть - список использованной литературы. Зато думаем. Даже шрамы остаются.
---------------------------------------------------------------
- Слушай, я бы уже рехнулась!
На кровати лежит мой брат. Сверху скачет и что-то кричит моя сестра. Все очень громко, очень весело и явно увлекательно.По полу ползает самый мелкий брат Леха - у него краткий период затишья. Ребенок занят, ребенок ползет грызть папину ногу. Папа страдальчески копается в компьютере, пытаясь заставить работать акую-то мишкину игру. Я на правах старшего, сосланного подальше, отдельного уже ребенка резюмирую ситуацию.
- Так я уже давно! - папа поднимает на меня довольный взгляд. У него четверо детей, дело к разводу со второй женой, дружеские отношения с обеими, телефон, снятый с производства 6 лет назад, важный пост в крупной фирме. авиафобия, любовь к рыбалке и щукам в частности, самые нежные чувства к Шолохову и самые черные - к Кобзону и изюму.
Он еще на двух детях говорил, что хватит!
Его любимая книга - про баду и зоков. Вообще то, как у него оказалось 4 ребенка. папа описывает как "Ну, понимаешь... У бады завелись зоки!!"
Завелись, да. Все четверо. Так что теперь бада, потирая копыты, строит планы: старшего зока уже сослали в Питер, второй по плану должен все-таки пойти в математики, раз уж первый, как неудачник, лингвист, третий в этом году идет в школу, четвертый тянет лапы и свежевыросшие зубы к бадиной ноге.
Первого зока таскали на руках с песней "выйду ночью в поле с конеееем", второго усадили играть в гоночки, третья быстро сама научилась включать себе мультики, четвертому пока хватает ноги. Бада доволен. Ему нравится заполнить свою машину зоками и гордо везти их по городу.
Жалуясь, папа обычно начинает устало цитатой из любимого анекдота:
- Бля, когда ж я сдохну?
И заканчивает:
- Бадская наша жизнь!..
- Щас скажу честно. Мне стыдно в твоем присутствии высказываться. Ума, мыслей не хватает, я чувствую. Так что я слежу за потоком, мне интересно, продолжай.
- Эй,тчо за ерунда, если ты в 16 лет такая умная, что дальше будет? - вот вспомнила наконец слово в слово этот диалог.
- Я не умная, но я думаю.
Изучать действительность отстраненно, время от времени тихо удивляясь тому, чего в моей части мира не бывает, меня научил дедушка. Говорить меня научили Пушкин и братья Гримм. Они же подарили грамотность. Потом все это подшлифовали Лоренц, Хэрриот и Даррелл. Есть лезть вглубь - вообще-то во всем виноват мой рост. С высоты опр. роста, по-моему, легче оторваться взглядом и мыслью от конкретной сценки, разглядывать ее с некоторого расстояния. Хотя черт его знает. Это же помогает разбить лоб о дверь, лишний раз задумавшись. Даже шрам остался.
Одновременно я абсолютно лишена оригинальных мыслей и - шире - оригинального ума вообще, вот так-то. Поэтому и затыкаюсь в компании реально талантливых, творческих, стоящих людей. У кого-то комплекс торчащих ушей, у кого-то - кривых ног, у кого-то - неполноценности вообще, у меня - своего типа мышления. Хоть убейся, эти рамки не уберешь, они - несущие стены для постройки сознания. Люди с моей планеты - аналитики, собери нас всех. обрабатывальщиков, на одном участке - будем слоняться и разглядывать, разглядывать и слоняться. Даже когда что и выжмем из себя наружу - выжимкой и останется, главная часть - список использованной литературы. Зато думаем. Даже шрамы остаются.
---------------------------------------------------------------
- Слушай, я бы уже рехнулась!
На кровати лежит мой брат. Сверху скачет и что-то кричит моя сестра. Все очень громко, очень весело и явно увлекательно.По полу ползает самый мелкий брат Леха - у него краткий период затишья. Ребенок занят, ребенок ползет грызть папину ногу. Папа страдальчески копается в компьютере, пытаясь заставить работать акую-то мишкину игру. Я на правах старшего, сосланного подальше, отдельного уже ребенка резюмирую ситуацию.
- Так я уже давно! - папа поднимает на меня довольный взгляд. У него четверо детей, дело к разводу со второй женой, дружеские отношения с обеими, телефон, снятый с производства 6 лет назад, важный пост в крупной фирме. авиафобия, любовь к рыбалке и щукам в частности, самые нежные чувства к Шолохову и самые черные - к Кобзону и изюму.
Он еще на двух детях говорил, что хватит!
Его любимая книга - про баду и зоков. Вообще то, как у него оказалось 4 ребенка. папа описывает как "Ну, понимаешь... У бады завелись зоки!!"
Завелись, да. Все четверо. Так что теперь бада, потирая копыты, строит планы: старшего зока уже сослали в Питер, второй по плану должен все-таки пойти в математики, раз уж первый, как неудачник, лингвист, третий в этом году идет в школу, четвертый тянет лапы и свежевыросшие зубы к бадиной ноге.
Первого зока таскали на руках с песней "выйду ночью в поле с конеееем", второго усадили играть в гоночки, третья быстро сама научилась включать себе мультики, четвертому пока хватает ноги. Бада доволен. Ему нравится заполнить свою машину зоками и гордо везти их по городу.
Жалуясь, папа обычно начинает устало цитатой из любимого анекдота:
- Бля, когда ж я сдохну?
И заканчивает:
- Бадская наша жизнь!..